Как вести себя на допросе, что делать, если вам подбросили что-то запрещенное, как обжаловать несправедливый приговор, какие российские правозащитные организации могут помочь и как обращаться в Европейский суд по правам человека?
Алексей Федяров, глава правового департамента фонда «Русь сидящая», объясняет, как действовать тем, кто стал жертвой несправедливости. Автор рассказывает, как и почему российские суды выносят несправедливые и необоснованные приговоры и каким образом силовики фабрикуют и фальсифицируют уголовные дела.
Анализ проводится по трем категориям: о наркотиках, экономических и политически мотивированных делах – в том числе самых последних, связанных с событиями в Москве летом 2019-го (дела Голунова, Котова, Устинова и др.).
Вместе с известными правозащитниками и адвокатами, такими как А. Левинсон, А. Абгаджава, С. Бадамшин, И. Новиков и др., автор обсуждает нынешнее состояние правовой системы и тенденции ее развития. «Противостоять произволу можно и нужно, – считает Алексей Федяров. – Сохранить себя, изучить предмет и не бояться – вот что важно».
*
Когда нынешняя правовая система только создавалась, в 1999 г., один приятель сказал мне: «Теперь все будет в порядке, наши люди в Кремль пришли».
Я был следователем прокуратуры, он – оперативным уполномоченным ФСБ.
На стене у него висел портрет Феликса Дзержинского, а портрета Бориса Ельцина не было, тогда отсутствие в кабинете портрета президента в тех органах не порицалось. Да и ассоциации с репрессиями на тот короткий период стали неприличны. Однажды на обжаловании в суде ареста по делу, что я расследовал, прокурор сослался на признательные показания арестованного. Судья резко одернул его: «Вы мне тут Вышинского еще цитировать начните». Органичным тогда это казалось и верным – признание должно быть подвергнуто сомнению и проверено, как любое доказательство, а судопроизводство 30-х гг. прошлого века и поминать неприлично: террор он и есть террор, пьяный матрос с наганом его вершит или суд.
Но настали времена тех самых «наших людей», которые учинили все, как только и умели. Они всегда верили, что оперативная работа, следствие, суд независимы исключительно в рамках правосознания, а оно может быть революционным, коммунистическим, социалистическим – придумать названий можно много, но главное – установленным свыше. Нынешнее вообще без имени и идеи, но элиты оберегает успешно, а это и есть его предназначение.