Повесть «Гимн» американской писательницы Айн Рэнд – это рассказ о жестоком противостоянии человеческого «я» и безликого системного «мы». В мире, в котором живет главный герой Равенство 7-2521, все за всех давно решено и распланировано: выбор Дома Детей, Школы, профессии, адреса барака, порции еды… В нем нет «я» – только серое и безропотное «мы».
Но любопытство рушит любые стены. Главный герой изучает мир, себя, думает, анализирует и понимает, что все вокруг – страшный обман. Будто Прометей, он идет против системы, пытаясь принести людям свет и знание древних времен, которые были спрятаны от масс. Он сеет зерно сомнения. Вот только дадут ли ему дать всходы?
*
Писать такое – грех. Грех – думать слова, которые не думают другие, и записывать их на бумагу, которую не должны видеть другие. Это низко и порочно. Это все равно что разговаривать, чтобы никто не слышал. Мы хорошо знаем, что нет страшнее преступления, чем действовать или думать в одиночестве. Мы нарушили закон, потому что никому нельзя писать, если на то нет повеления Совета по Труду. Да простят нам это!
Но это не единственный наш грех. Мы совершили даже более страшное преступление, преступление, которому нет названия. Какое наказание ожидает нас, если все откроется, – не знаем. О таком преступлении люди еще не слышали, и ни в одном законе не предусмотрено наказание за него.
Здесь темно. Пламя свечи не колеблется. В туннеле все замерло, и только наша рука перемещается по бумаге. Здесь, под землей, мы одни. Одни – какое страшное слово. В законе сказано, что никто не должен оставаться один, никогда. Это ужасное преступление – причина всех зол. Но это не первый закон, нарушенный нами. Здесь нет ничего, кроме нашего тела. Странно видеть только две ноги, вытянутые по земле, а на стене перед собой только одну тень. Вода тихо, тонкими струйками стекает по щелям в стене. Темная и блестящая, как кровь. На полу – свеча, украденная из кладовой Дома Подметальщиков. Если это обнаружится, нас приговорят к десяти годам заключения в Исправительном Дворце. Но это неважно. Важно, что свет бесценен и нельзя тратить его на записи, потому что он нужен нам для работы, которая и есть наше преступление. Ничто вокруг не имеет значения, кроме нашей работы, тайны, порока, нашей драгоценной работы. И все же мы должны писать – да помилует нас Совет! – мы хотим хоть раз поговорить только с собой и ни с кем больше.
