Над Россией сгущаются тучи. Слишком большая территория, слишком много ресурсов, слишком слаба власть, чтобы удержать разрываемую в клочья державу. Можно ли всё изменить и не залить страну кровью, можно ли примирить кровных врагов: большевиков и царскую семью? Можно ли вообще что-то сделать? Два человека, попавших из нашего времени во времена революционных преобразований, сделают это и ещё много невозможных вещей, потому, что они не отступают и не сдаются. Потому что они русские, к тому же полные отморозки.
*
– Пошел! – громкий хлопок в ладоши, и два десятка бойцов сорвались с места.
В отличие от обычной полосы препятствий, Анненков требовал, чтобы его штурмовики тренировались в полной боевой выкладке и в условиях, максимально приближенных к боевым. Бойцы бежали по полосе, напоминавшей развалины городской улицы, то скрываясь в каких-то руинах, то вновь появляясь на виду.
Цесаревич прижался к шинельному сукну отцовского рукава и завороженно смотрел, как бойцы на бегу валят выстрелами мишени, как проскакивают через очаги горящего напалма и как шипят огнеметы, добавляя огня и дыма…
– Государь, цесаревич, пожалуйста, пригнитесь, – негромко сказал Анненков. – И вы, ваше высочество, – повернулся он к цесаревне Ольге.
Отец и сын, уж не в первый раз наблюдавшие занятия дивизии, не возражая, пригнулись, но Ольга Николаевна, просто не поняла просьбы генерала. Она не пригнулась, а напротив – чуть не по пояс высунулась из небольшого окопа, чтобы получше рассмотреть бегущего вместе со своими солдатами генерала-майора Львова, к которому цесаревна испытывала эдакое… эдакое… Собственно, она и сама не знала, как назвать те чувства, которые будил в ней этот воин с изуродованным лицом, о котором шепотом рассказывали какие-то удивительно страшные и даже жуткие истории. Пожалуй, лучше всего подошло бы определение «сердечное томление»…
