Тихий городок на берегу Волги кажется уголком рая – ничего серьезнее курортного флирта здесь просто не может случиться. Об изнанке этого рая никто бы не догадался, если бы Маша не решила провести здесь каникулы и не узнала о кладе, зарытом на старом немецком кладбище. Тайна, которой больше ста лет, словно запускает разрушительный механизм: измены, ссоры, кражи, предательства сотрясают город, не привыкший к такому накалу страстей. Убиты две девушки, на очереди Маша – такое ощущение, будто не человеческая рука, а сам ненасытный рок, обидевшись на тех, кто потревожил древние секреты, мстит за них людям…

*

Казалось бы, еще совсем недавно она слышала ленивые насмешки Иды, отпускаемые ею исключительно из желания как-то по-доброму повлиять на нее, на свою подругу Киру, стоящую посреди большой кухни и мокрой тряпкой тщательно протирающую липкую баночку со свежим персиковым вареньем:

– Что, снова к своему краеведу пошла, да? Вареньице понесешь? Пирог наверняка испекла, да? С яблоками? А… Со сливами, ну что ж, тоже ничего… И что будет после того, как он его съест? Думаешь, женится на тебе с разбегу? Съест и ляжет переваривать на диван перед телевизором. Все! Думаю, что он о тебе даже и не вспомнит!

Ида стряхнула пепел с сигареты в пепельницу, поправила свои мягкие блестящие каштановые локоны.

Кухня была залита солнцем, в распахнутое окно заглядывала ветка американского клена и покачивалась, словно соглашаясь с каждым произнесенным Идой словом.

Кира же, растрепанная, с кое-как заколотыми прядями вьющихся русых волос, в белой шелковой блузке, застегнутой на мелкие круглые жемчужные пуговицы, и черной шерстяной юбке продолжала протирать маленькую пузатую баночку с персиковым вареньем, но уже истерично, нервно, протестуя против вмешательства подруги в свою личную жизнь.